опыт, кстати, сделал меня аскетом – человеку так мало нужно для счастья, а мы, как плюшкины, все гребем под себя несметные сокровища, которые даже никогда не используем. В психологии это называется «шопоголизм», а в православии – мшелоимство, что, кстати, грех.

Когда я окончила опись, на смену заступила мисс Синтия. Она мягко приземлилась на кресло для наблюдений на пороге моей камеры. На этот раз в ее руках была газета с большой цветной фотографией на первой полосе:

– Мисс Бутина, – аккуратно начала разговор она, – а это вы? Вы были на инаугурации президента Трампа.

– Была, – ответила я, тяжело вздохнув.

– Расскажите, как там было. Я никогда не была на балах, – попросила мисс Синтия.

– Если вы просите, мисс Синтия. Конечно, расскажу. Устраивайтесь поудобнее, – улыбнулась я и, расстелив одеяло на бетонном полу в ногах надзирательницы, уселась в позе лотоса. – А дело было так…

Инаугурация

Длинное зеленое вечернее платье в пол с открытой почти до самой поясницы спиной было очень тяжелым, казалось, весило добрых пару килограммов и тянуло мои плечи к земле, но держать осанку было очень важно. Элегантные золотые, как у принцессы, остроносые туфли-лодочки на высоких до неприличия каблуках гармонировали с аккуратно уложенными локонами длинных рыжих волос. Все это великолепие переливалось, будто змеиная чешуя, в свете софитов громадного зала. Крошечные острые искорки, перебегая, казалось, с чешуйки на чешуйку, отскакивали от черного смокинга элегантного высокого мужчины по правую руку от меня.

Бал Свободы, как называлось первое в череде инаугурационных торжеств мероприятие, проходил в крупнейшем выставочном центре Вашингтона. Длинные прямоугольные столы в середине зала ломились от яств традиционной кухни штата Нью-Йорк. По правилам на инаугурационном обеде подаются блюда штата, в котором родился новый президент. Нью-йоркская кухня впитала в себя веяния Старого Света, Латинской Америки, Африки, а потому гостям предлагались блюда разных народов мира – итальянской, китайской, испанской, мексиканской и даже русской кухни. Не обошлось и без десятка видов великолепного нью-йоркского чизкейка – пожалуй, самого популярного торта в США, приготовленного из сыра «Филадельфия». Несколько баров у каждой из стен зала предлагали алкогольные напитки и коктейли на любой вкус.

Мы с Полом стояли в очереди к просторной площадке для фотографирования, где на синем фоне белым шрифтом красовалась надпись: «Инаугурация 45-го президента Соединенных Штатов Америки». Наконец, подошла наша очередь – я ступила на мягкий, напоминающий весеннюю траву ковер, повернулась лицом к фотографу, почувствовав аккуратное прикосновение Пола к моей талии и широко улыбнулась. Вспышка света – и эта фотография станет позже частью моего уголовного дела.

Билеты на инаугурацию Дональда Трампа было достать непросто, но Полу очень хотелось ее посетить и показать мне это знаменательное и, как он считал, исторически важное для всего мира событие. «Тебе нужно обязательно там быть, Мария, – говорил он, ярый республиканец. – Вот увидишь, Трамп изменит мир и исправит то, что натворили демократы во власти. Он наладит отношения с Россией, я точно уверен». Уверенность и надежды Пола тогда разделяли многие. Два срока правления президента Обамы охладили отношения наших стран, как тогда считали, до самой низкой отметки – своими указами и с поддержкой Конгресса он наложил санкции на многие российские компании и политических деятелей, а перед уходом, напоследок, выслал целый ряд российских дипломатов. В прессе звучали постоянные упреки и обвинения в адрес нашей страны во всех грехах и всех мировых проблемах.

Но больше всего Обаму тревожил российский президент Владимир Путин. Именно в этом человеке он видел главный источник всех бед для страны. Так, в интервью журналу The Economist в августе 2015 года президент Обама сказал: «Я также думаю, что президент Путин представляет собой фактор сильной напряженности для страны. Его политика, может быть очень болезненной для России в долгосрочной перспективе, но какое-то время он может пользоваться политической популярностью на родине и доставлять серьезное беспокойство за границей»[10]. Россия отвечала исключительно симметрично, гордо, но регулярно заявляла о готовности к восстановлению диалога. Провал перезагрузки отношений США и России во время президентства Обамы стал следствием односторонних действий США, говорил президент Владимир Путин на Петербургском экономическом форуме. «Мы их не портили», – ответил Путин на вопрос об отношениях с США. Он подчеркнул, что Москва готова продолжать сотрудничество с Вашингтоном.

На нового президента, Дональда Трампа, возлагали надежды в смысле восстановления отношений между Россией и США многие. Этому способствовал сам Трамп: «Я всегда считал, что вместе Россия и Соединенные Штаты смогли бы победить терроризм и восстановить мир. Также мы могли бы торговать друг с другом, не говоря уже о других выгодах, вытекающих из взаимного уважения», – говорил он через месяц после своего избрания.

Я радовалась таким заявлениям, будучи на тот момент, пожалуй, сверхнаивным идеалистом, верившим в красивые речи американских политиков. Но до крушения этих верований было еще далеко, а потому я с удовольствием приняла приглашение Пола на посещение исторического события. Пол даже пытался устроить меня на учебную практику в комитете, занимающемся подготовкой инаугурации и распределением билетов.

– Мария, – сказал он мне как-то за ужином. – Я тут поговорил с одним своим давним знакомым. Он – известный в Вашингтоне политический лоббист-республиканец, очень влиятельный человек и близок к команде Трампа. Мы думаем, что тебе было бы интересно пройти университетскую практику в комитете по подготовке инаугурационного бала. Представляешь, как здорово?!

– Конечно, интересно! – ответила я Полу, будучи несколько шокированной таким предложением. Мне казалось удивительным, что американцы так запросто допускают иностранцев к подготовке праздника по случаю инаугурации первого лица государства. – Поразительная открытость, – поделилась я своими мыслями с любимым. Нам, россиянам, до вас точно далеко. А в чем, собственно, будет заключаться моя работа?

– В Америке все так, Мария! – обрадовался Пол моему интересу. Он любил, когда я удивлялась американской политической открытости и чудесам капиталистического общества вроде заваленных полок продуктовых магазинов, где одних только кукурузных хлопьев было видов сто как минимум, а яблоки в больших корзинах, будто вылитые из единого куска пластика, были точь-в-точь похожи одно на другое и идеальной формой, и глянцевым блеском. По вкусу они были не очень, зато на полке выглядели привлекательно. Больше того, я знала, что Пол давно хочет подружиться с командой новоизбранного президента и получить там какую-нибудь неплохую должность, хотя это он всегда отрицал, говоря, что, мол, только если меня будут умолять, а они обязательно будут… – В работе не будет ничего сложного – ты будешь, например, составлять списки гостей инаугурационных балов. Ты знаешь, они такие шикарные, с ума сойти!